После революции большевики продлили действие "сухого закона" до 1924 года, отчего процветало самогоноварение. Белые восстановили продажу спиртного. На востоке страны это было сделано вскоре после прихода к власти А.В. Колчака, правительство которого возобновило продажу водки, вина и пива в декабре 1918 года.
А теперь о самом документе - стенограмме заседания колчаковского Совета министров 5 августа 1919 г. На этом заседании управляющий делами Совмина Г.Г. Тельберг предложил восстановить на время войны запрет продажи спиртного, употребление которого, по его словам, затрудняет управление массами. Эту идею фактически высмеял министр финансов И.А. Михайлов: по его словам, в зоне движения поездов на железной дороге продажа спиртных напитков уже запрещена, но "если мы будем распространять это на всю местность, то мы пойдём по ложному пути… 1914 года, который, кроме развития самогонки, ни к чему не привёл… У нас опять выплывет, – заметил далее министр, – масса старых фетишей, например, идея трезвости, борьба с ней, борьба со спекуляцией и т.д. Всё это появится опять в качестве модных лозунгов… К этому следовало бы относиться осторожно, в особенности к продаже водки. После приостановления продажи водки в 1917 году было ясно, к чему привело это. Теперь, когда население уже вошло в полный курс алкоголизма, я думаю, что оно очень быстро восстановит кустарное производство водки… и всякая борьба будет аннулирована". Тельберг в ответ привёл Финляндию и "целый ряд других стран", где соблюдается "сухой закон". Михайлова поддержал министр земледелия Н.И. Петров: "Если мы будем ссылаться на страны Запада, то нужно иметь в виду, что всевозможного рода запретительные системы дали отрицательные результаты. Скандинавские государства отличаются тем, что они не проводят эти меры, и всё зло парализуется доходами, которые получаются от продажи. Одними запрещениями мы ничего не спасём". Г.К. Гинс заметил, что если запрещать продажу спиртного в лавках, то надо быть последовательными и запретить её и в ресторанах, что не было сделано во время Первой мировой войны и лишь обозлило простой народ, не имевший средств на них. К Михайлову и Петрову присоединился министр путей сообщения Л.А. Устругов: "Что касается запрещения такой продажи повсеместно, то я думаю, что это особой пользы не принесёт". Тельберг, однако, настаивал на своём предложении. Михайлов взорвался: "Для меня это абсурд, фарисейство, возмутительная вещь", поскольку пострадает бюджет. Устругов предложил компромисс: поручить рассмотрение вопроса Государственному экономическому совещанию. Михайлов отреагировал резко, заявив, что если это примут, "тогда придётся искать другого министра финансов". На том, собственно, обсуждение и закончилось.
Всё это напомнило мне слова Льва Толстого. Уж на что был моралист, но когда в России стали повсеместно возникать "общества трезвости", он, по словам Бунина, отреагировал на это насмешливо: "Общества трезвости? То есть, это когда собираются, чтобы водки не пить? Вздор. Чтобы не пить, незачем собираться. А уж если собираться, то надо пить. Всё вздор, ложь, подмена действия видимостью его".
Да уж, за что ни возьмутся у нас - за борьбу ли с пьянством, или с табаком - ни в чём меры не знают. "Заставь дурака Богу молиться...".
